Кумыс является сквашенным молоком кобылиц. Его изобрели степные кочевники, жизнь которых проходила в постоянном движении, перемене мест. Сквашивание молока, хотя процесс и самопроизвольный, но управляемый. В любой момент кочевники могли стронуться с места, и молоко переливали в специальные кожаные мешки из цельной шкуры животного, называемые бурдюками, где под действием ферментов кожи и постоянной тряски оно превращалось в кумыс.
О кумысе писал историк Геродот (V век до н.э.), французский путешественник Гийом де Рубрук (XIIIв.), кумыс воспет в калмыцком народном эпосе «Джангор».
Башкирия давно известна своими кумысолечебными санаториями, где кумыс – одно из основных лечебных средств. Он обладает выраженной антимикробной активностью, так как в нём присутствуют антибиотические вещества, вырабатываемые микроорганизмами при брожении; стимулирует биологические процессы в организме. Употребление кумыса повышает сопротивляемость организма к инфекциям. Его назначают при лечении некоторых форм туберкулёза, а также при упадке аппетита после тяжёлых, изнуряющих болезней, при малокровии, болезнях желудка, для восстановления нормальной микрофлоры кишечника.
Из статьи Р.П. Поддубной
«Кумысолечебница санаторного типа Н.В.Постникова»
Первая кумысолечебница была открыта в России в 1858 году под Самарой российским врачом, статским советником Нестором Васильевичем Постниковым (1821-1913), который «…приехал в Самару в 1857 году на должность старшего врача больницы. Вскоре он обратил внимание на необыкновенно лечебные действия кумыса на страдавших болезнью легких. Климат Самарского края, близость башкирских поселений, имевших табуны лошадей – все это давало возможность открыть специальное заведение в Самаре для желающих пользоваться кумысным лечением.
Самарский губернатор К.К.Грот и вице-губернатор Г.С.Аксаков с энтузиазмом восприняли идею Постникова о создании первого в мире курорта кумысолечения.
Постников и Грот все тщательно продумали, взвесили и принялись за дело. Грот оказал всяческое содействие доктору в аренде за незначительную плату 19 десятин городской земли недалеко от города, вверх по Волге <…>
В целях обеспечения степным пастбищем кобылиц для кумысного заведения, Константин Константинович добился у Министра государственных имуществ разрешения на отдачу в аренду Постникову 700 десятин казённой земли на 24 года, с правом продолжения этого контрактного срока ещё на 24 года.
Благодаря посредничеству К.К. Грота, постоянному вниманию к подведомственному учреждению со стороны вице-губернатора Г.С.Аксакова при создании курорта Постниковым Н.В., в Самаре 05 мая 1858 года была открыта кумысолечебница, первое из кумысолечебных заведений в России. Открыта новая страница в истории русской медицины. Кумыс был включен в фармакологическую сокровищницу не только русской, но и мировой науки. Консервированный кумыс, созданный Н.В.Постниковым, шел в Москву, в Петербург и за границу.
Летом 1867 года в Самару к Григорию Сергеевичу Аксакову приезжали его мать Ольга Семеновна Аксакова (1.3.1793 -2.5.1878) и сестра Надежда Сергеевна Аксакова (1829 – 9.1869).
Григорий Сергеевич вместе с матерью и сестрой нанес визит Н.В.Постникову, договорился с ним об условиях и времени посещения Н.С.Аксаковой его кумысного заведения.
Кузина Г.Н., научный сотрудник
ИЗ ИСТОРИИ КУМЫСОЛЕЧЕБНОЙ КОЛОНИИ О.Г. АКСАКОВОЙ
«Чудесный край благословенный, хранилище земных богатств…», – эти стихотворные строчки из повести «Семейная хроника» о красоте и богатстве нашего края часто цитируют. В этой же повести С.Т. Аксаков называет одно из этих богатств – кумыс: «Раздобрели тощие, зимние стада коров, полны питательной влагой вымя и сосцы их. Но что башкирцу до ароматного коровьего молока! Уже поспел живительный кумыс, закис в турсуках, и все, что может пить от грудного младенца до дряхлого старика, пьет допьяна целительный, благодатный, богатырский напиток, и дивно исчезают все недуги голодной зимы и даже старости: полнотой одеваются осунувшиеся лица, румянцем здоровья покрываются бледные, впалые щеки».
Немногим более ста лет как Уфимскую губернию стали называть раем для кумысников, а кажется, так было всегда.
Ученые предполагают, что способ приготовления кумыса появился у башкир не позднее ХIII в., когда их завоевали монголо-татары, и очень скоро напиток стал национальным.
По свидетельству академика П.С. Палласа, в былые времена, преимущественно с ХVIII в., в башкирские земли съезжалось много народа, желающего принимать кумыс в условиях степного климата.
В начале 90-х годов ХVIII в. на кумыс ездила маменька С.Т. Аксакова, у которой врачи подозревали чахотку. Лечение проходило в 30 км. от Уфы, в д. Алкино, стоящей «на небольшой речке Узе, впадающей в чудную реку Дему». Мария Николаевна была так слаба, желта, худа, что ее сопровождал помимо мужа уфимский врач и друг семьи Авенариус. Кумыс, свежий деревенский воздух и верховая езда – все эти предписания доктора в течение двух месяцев привели к тому, что Мария Николаевна «совершенно выздоровела и даже пополнела».
Отечественные исследователи признают приоритет в кумысолечении русских врачей. Особенно ценный вклад внес доктор Н.В. Постников, обосновавший принцип действия кумыса на организм. Он же в 1858 г. недалеко от Самары открыл первый в России и Европе санаторий для лечения чахоточных больных. Его пример и достигнутые им результаты в лечении туберкулезных больных, а также положительные высказывания о пользе кумыса крупнейших русских врачей способствовали развитию кумысолечения и строительству новых лечебниц. Писатель М.В.Авдеев за несколько лет до учреждения этой лечебницы писал: «Во всяком случае благотворительное действие кумыса не подлежит сомнению, и крайне жалко, что у нас так мало обращено внимания на это лечение, которое составляет исключительную собственность России».
Тот факт, что Уфимская губерния стала центром кумысолечения, объясняется рядом благоприятных факторов.
Во-первых, климатические условия, о которых доктор М.П.Михайлов писал: «Никакое искусство, никакая лаборатория не придадут кумысу той его терапевтической силы, которую придает ему степь с ее чистым сухим воздухом, с ее палящим солнцем, роскошной растительностью, тишиною и спокойствием, со всею ее своеобразною жизнью». Такой климат не только благоприятствовал качеству кумыса, но и позволял пить его в больших количествах, что было важно для успешного лечения.
Доктор В.Н. Золотницкий, объехавший помимо Уфимской еще и Самарскую и Оренбургскую губернии, которые тоже были известны кумысолечебными заведениями, отмечал, что там его глазам открылась совсем иная картина: «Пестрая, выжженная степь, пыльные дороги и кое-где лишь оазисы лугов».
Во-вторых, к 90-м годам Х1Х столетия была построена Самаро-Златоустовская железная дорога. Регулярное сообщение позволяло беспрепятственно и быстро добираться до лечебниц больным из разных российских губерний, поскольку лечебницы располагались недалеко от станций.
В-третьих, за короткий срок в Уфимской губернии, в основном в Уфимском и Белебеевском уездах, открылось несколько кумысолечебных колоний.
Одна из первых кумысолечебных колоний была построена в 1890 году в Белебеевском уезде Уфимской губернии Ольгой Григорьевной Аксаковой – первой и любимой внучкой С.Т.Аксакова, которой он посвятил свою биографическую повесть «Детские годы Багрова – внука». <…>.
Селом «Дмитриевское, Надеждино, Куроедово тож» Белебеевского уезда Уфимской губернии Аксаковы владели с 1805 года, унаследовав его от Н.И. Куроедовой – двоюродной бабки писателя. После смерти Г.С. Аксакова имение поделили между Ольгой Григорьевной и Сергеем Григорьевичем Аксаковыми, которым досталось соответственно 628 дес. и 817 дес. земли, причем межой стала построенная к тому времени Самаро-Златоустовская железная дорога. Под строительство белебеевской ветки Г.С.Аксаков продал 5 дес. земли.
Сергей Григорьевич поначалу очень успешно хозяйствовал, но через 10 лет за неуплату банку процентов его имение было продано с торгов купцу А.Н.Шихобалову.
У О.Г.Аксаковой отношения с Дворянским банком были тоже непростые. Не раз ей приходилось закладывать и перезакладывать свое имение, не раз имению угрожала продажа с публичных торгов, но всякий раз правление Самарского отделения Дворянского банка шло навстречу внучке знаменитого писателя, и она сохранила в целости родовое имение.
Ольга Григорьевна была помещицей средней руки, но, используя передовые методы, сделала хозяйство передовым в крае. Основной доход ей давало полеводство. На своих землях О.Г.Аксакова применяла 4 и 9-польный севооборот, широко использовала сельхоз. инвентарь, навозное удобрение. Второй доходной статьей было животноводство. Она держала стадо коров симментальской породы, поголовье молодняка крупного рогатого скота, овец, два десятка беркширских свиней, тридцать рабочих лошадей. Работниками в хозяйство нанимались крестьяне из соседних деревень.
Кумысолечебная колония была устроена О.Г. Аксаковой совместно с самарским врачом В.Ф.Благовидовым и расположилась в 12 км от станции «Белебей – Аксаково». Это наиболее высокая точка профиля Самаро-Златоустовской железной дороги от Самары до Уфы.
Колония считалась одной из самых крупных. Она состояла из 22-х домиков, 8 квартир при курзале, 6 комнат в корпусах и могла вместить до 150 кумысников. Но все это появилось в течение нескольких лет.
Все помещения, предназначенные для кумысников, обязательно к началу сезона подвергались дезинфекции, или хотя бы механической чистке, белились, красились. Для уничтожения клопов, которые были настоящим бедствием, в Белебеевском уезде использовались клоповарки, представляющие собой жестяной самовар с ручкой и узкой изогнутой трубкой для выхода горячего пара. Таким образом, клопов можно было достать в самых недоступных щелях.
Местоположение колонии было очень живописно. Дачные домики почти окружала березовая роща, что защищало их от холодных ветров. Домики были разных размеров, деревянные, но на каменных фундаментах и имели полуоткрытую террасу. Отапливались они голландскими печами. Внутренний ход соединял дом с пристроим, в котором находился клозет выносной системы.
Домики обставлялись только самым необходимым. Кровати выбирались по желанию: или с металлической сеткой, или пружинные с волосяными наматрацниками. Постельное белье, подушки пансионеры должны были привозить с собой.
В колонии О.Г. Аксаковой сезон открывался с 15 мая и длился до 16 августа. При желании его делили пополам: с 15 мая до 1 июля и с 1 июля по 15 августа. О своем желании посетить лечебницу необходимо было написать заранее. Опоздание к началу заезда и отъезд раньше срока никак не компенсировались. Для встречи кумысников на станцию «Белебей-Аксаково» высылали экипаж.
В связи с тем, что наплыв кумысников в Уфимскую губернию был большой и постоянно увеличивался, владельцы, несмотря на то, что их лечебницы не всегда отвечали запросам пансионеров, ежегодно повышали цену на 5 – 10%, оправдываясь общим «вздорожанием» и коротким – 3 месяца в год – сроком работ.
Цена дачи зависела от ее размеров. Например, дача в одну комнату, с одной кроватью и парусиновой перегородкой для спальни сдавалась за 90 рублей на весь сезон, а на полусезон – за 50 рублей; двухкомнатная дача с дополнительной полутемной комнатой и двумя кроватями стоила 130 рублей за сезон и 70 рублей за полусезон; дача в четыре, пять и шесть комнат с четырьмя кроватями обходилась пансионерам от 225 до 350 рублей за сезон.
Такие большие дачи имели даже свои кухни, и им позволялось иметь свой стол. Продукты можно было приобретать в буфете. Многие отмечали, что хозяйство у Ольги Григорьевны было образцовое, и молочные продукты: молоко, сливки, варенец, масло – поставлялись из собственной фермы. В буфете также предлагали чай, сахар, белый хлеб, спички, свечи и другие продукты и предметы.
Те, кто столовался у хозяев колонии, платили за стол по сравнению с соседними колониями недорого. К тому же ассортимент стола и качество блюд вполне удовлетворяли. Расклад цен был такой:
завтрак из 1-го блюда и обед из 3-х блюд стоили 33 рубля;
завтрак из 2-х блюд и обед из 3-х блюд стоили 36 рублей;
Завтрак, обед и 2 самовара пансионерам разносили бесплатно. Если была необходимость в третьем самоваре, то за него дополнительно платили 15 копеек. С кухней и прислугой дачников соединяли звонки. О стоимости детского питания стороны договаривались отдельно, а за питание своей прислуги, столовавшейся с колониальной прислугой, господа платили 10 рублей в месяц.
Питанию при кумысолечении отводилась очень большая роль, и санитарный надзор постоянно отмечал, что врачи, бывающие в колониях только наездами, не только не участвуют в составлении меню, но и не следят за качеством продуктов, которые хранятся зачастую прямо на льду или в снегу в примитивных грязных погребах, представляющих собой подземные ледники.
Поскольку поездка, часто очень дальняя, предпринималась ради кумыса как лечебного средства, то его качеству и приему уделялось особое внимание. Кумысом называют кобылье молоко, получаемое от доения степной башкирской породы кобылиц, которое затем в результате брожения при помощи заквасок превращается в слегка опьяняющий напиток. Кумыс в Белебеевском уезде был, повторим, отменный, и не только за счет хорошего пастбища. В колонии Аксаковой, например, его приготовлял добросовестный башкир. Разливали напиток три раза в день с обязательным обозначением времени на бутылке, чтобы точно определить вид напитка, который мог быть слабым, средним и крепким. По санитарным нормам, которым, к сожалению, не соответствовала ни одна колония, на одного кумысника должна была приходиться одна дойная кобылица, которой полагалось не менее 3-х десятин хорошего пастбища. На деле же маточное стадо практически у всех владельцев состояло из арендованных кобылиц, число которых было часто намного меньше, чем число кумысников. Естественно, что кобылиц не щадили и часто доводили до истощения. Отпускали кумыс только по предъявлению марок, полученных в конторе заведения, по цене 20 копеек за бутылку. За посуду платили до ее возвращения 10 копеек.
При необходимости кумысники могли обращаться к врачу, но врачебная консультация была платной. В колонии О.Г.Аксаковой практиковал ее совладелец Владимир Федорович Благовидов, который служил врачом на железной дороге в Самаре и мог приезжать в колонию только по субботним, воскресным и праздничным дням. Против такого совмещения (врач-владелец) выступали врачи санитарного надзора губернского земства, поскольку как врач владелец видел нарушения санитарных норм, а как владелец закрывал на это глаза, т.е. невозможно было представить, как указано в очерке санитарного врача Н.Швайцара, чтобы владелец доносил сам на себя. В итоге от всякого рода нарушений страдали, прежде всего, приехавшие на лечение люди. В другие дни кумысников принимал белебеевский врач Яков Николаевич Соколов – четвероюродный брат О.Г. Аксаковой и дед потомственного белебеевского врача, ныне пенсионера В.М.Соколова – доброго друга уфимского музея С.Т. Аксакова.
Отсутствие штатного врача порой пагубно сказывалось на здоровье пансионеров или даже приводило к трагедиям. К сожалению, и в лечебнице Аксаковой бывали такие случаи. Об этом можно судить по отчету санитарного врача Гольмстена. В одном случае умер студент, которого, возможно, спасла бы своевременная медицинская помощь, но врач из Белебея приехал слишком поздно, и были случаи сильного кровохаркания у кумысников, помощь которым подоспела только через несколько часов.
Как уже отмечалось, ежегодно в Уфимскую губернию приезжала масса народа со всех концов России. Этот факт заставил уфимское губернское земство принять ряд мер. В 1906 году им были изданы санитарные постановления, обязательные для всех владельцев колоний и пансионеров, и кумысолечебные заведения стали подвергаться регулярному санитарному надзору. Документы предусматривали чистоту кобыльего косяка, т.е. своевременное удаление из него больных лошадей; запрет пасти кобылиц из кумысных колоний вместе с деревенским табуном; запрещалось работать с кумысом лицам, у которых имелись родственники с заразными болезнями; строгие санитарные требования предъявлялись к помещению, в котором происходила выработка кумыса; бутылки для разлива кумыса необходимо было кипятить. Но все эти требования сплошь нарушались: не обмывались соски маток перед дойкой, а в лучшем случае вытирались сомнительной чистоты тряпкой, молоко переносилось в открытых емкостях, что тоже не исключало загрязнения. Герметически закрывающиеся бидоны были только в колонии Аксаковой. Лишь в одной из всех белебеевских колоний бутылки кипятили, и в немногих использовали различные приспособления для чистки бутылок. В заведении Ольги Григорьевны применяли машинку, представляющую собой стержень со щетиной, который вращался при помощи колеса с ручкой.
Здесь стоит сказать о водоснабжении в лечебницах. Оно всегда вызывало замечания со стороны санитарного надзора, т.к. в большинстве случаев было устроено очень примитивно: вода из какого-либо водоема – колодца, ручья – наливалась ведрами в бочки и доставлялась к определенному месту лошадиной повозкой. И только в заведении О.Г.Аксаковой был частичный водопровод, подававший воду из колодца лошадиной силой в бак, а из него вода уже поступала к док-тору, на кухню, в курзал, в чан для мытья бутылок под кумыс и в баню, услуги которой, к слову сказать, были для большинства отдыхающих очень дороги: баня с ванной стоила 1 руб., без ванны – 75 коп.
Для стирки белья при колонии специально построили прачечную, чтобы пансионеры не отдавали белье на стирку в деревни. Это строго воспрещалось, и тем не менее были случаи – к счастью не много – заражения деревенских жителей туберкулезом. Докторов эти обстоятельства очень беспокоили, и они в меру своих сил предпринимали попытки санитарного просвещения местного населения и пансионеров. Так, например, уфимским обществом врачей был выпущен «Спутник кумысника», который не только содержал сведения о кумысе и кумысолечении, но кратко и доступно излагал рекомендации для туберкулезных больных и давал профилактические советы детям, предрасположенным к этому заболеванию.
Кстати сказать, заведение О.Г. Аксаковой выделялось среди соседних колоний наличием элементарных профилактических средств пропаганды: например, большим количеством плакатов, запрещающих плевать на землю, и установленными на улице плевательницами, хотя уфимское губернское земство предписывало обеспечить всех кашляющих кумысников карманными плевательницами.
Для развлечений кумысников колонией предлагались игры: теннис, крокет, кегли и проч., библиотека, в пользу которой с каждой дачи или квартиры взимались 2 рубля за сезон или 1 рубль за полу-сезон. Любители музицировать играли на рояле, рядом с которым стояли пюпитры, а слушатели пользовались специальной легкой мебелью. Рояль стоял в необычайно высоком и красивом курзале, окруженном цветниками, размер и архитектура которого привлекали внимание приезжающих.
К великому сожалению, курзал сгорел в 90 – е годы ХХ в., а еще раньше, в 1981 году, сгорел двухэтажный дом, стоявший рядом с курзалом, в котором проживала хозяйка лечебницы О.Г.Аксакова. После окончания летнего сезона 1916 года она перебралась в село Языково Самарской губернии, где и умерла в 1921 году.
После революции 1917 года колония была национализирована, и на ее базе в советское время был открыт санаторий, названный именем С.Т.Аксакова.