Профессор И.М. Андреев писал: «Гоголь, Иван Киреевский. Хомяков, Константин Леонтьев - вот крупнейшие строго-православные мыслители»1. Я со своей точки зрения вписала бы сюда же имя Сергея Тимофеевича Аксакова, который, не будучи яркой религиозной личностью, глубоко понимал первенствующее значение Русской Православной Церкви в истории русской духовной культуры и который свой талант летописца и бытописателя, полученный от Бога, отдал на служение ему же, Богу.
Все в жизни будущего писателя складывалось так, что он должен был стать верующим. Первые черты религиозного лица Аксакова сложились, чтобы не измениться во всей его земной жизни, еще до его рождения: писатель был наречен «Сергеем» в честь святого подвижника земли русской Сергия Радонежского, в год 400-летнего поминовения которого он родился. «Nomen est omen» {«имя - это предзнаменование») - и это имя определило судьбу Аксакова. В жизненных путях этих двоих разных людей, разделенных временем и сотнями верст, одна аналогия является главной. Смысл ее в том, что Сергий Радонежский открыл для русского народа понятие Троицы, суть которой можно определить как «священный первообраз семьи». Следовательно, почитание Троицы есть соблюдение пятой заповеди Божией: «Чти отца твоего и мать твою и долговечен будеши на земли».
Проблема «отцов и детей» не была известна в семье Аксаковых - ни в семье родителей писателя, ни в его собственной, где не было разделения на старших и младших, и «от детей не скрывались ни увлечения, ни даже недостатки взрослых»2.
Что касается религиозного воспитания ребенка Аксакова, думается, оно не было только формальным, внешним, как это было, например, у Гоголя. Ребенка Гоголя возили по богомольям, заставляли поститься и слушать чтение Четьих Миней. «Я крестился, потому что, видел, что все крестятся», - вспоминал он позже.
Религиозность родственников и окружающих забросила в душу Аксакова много добрых семян, из которых впоследствии выросли глубокие религиозные чувства и мысли, в сообразии с которыми Аксаков строил семью свою собственную. Ему не разъясняли духовного смысла виденного и слышанного, но оно не могло не западать в душу впечатлительного ребенка.
Ребенку-Аксакову, по воспоминаниям Аксакова-писателя, хорошо знакомо чувство божественного умиления: «...я стоял долго и тихо, испытывая чувство грустного умиления». Замечательно, что Аксаков на страницах «Детских годов» употребляет именно это слово: «умиление». Рождение в душе умиления - цель житий святых и чтения молитв, чувства, сливающего вместе скорбную жалость и сладостное успокоение. Вера с умилением - это та истинно христианская вера, к которой нужно стремиться каждому православному. Аксаков, пережив это ощущение «неизъяснимого удовольствия» в раннем детстве, пронес его через всю жизнь, сохранил в своей душе, хотя жизнь Аксакова нельзя назвать нравственным подвигом борьбы со своими страстями. Он вел довольно светскую жизнь: «частые визиты, домашние приемы, карты, обильные вкусные обеды, люди, с которыми он Бог знает почему сходился и расходился, бильярдная игра»3, т.е. имея все обычные человеческие страсти.
Ребенок Аксаков развивался в традициях православной культуры. Он стал глубоко и искренне верующим человеком, сохранившим в своей душе свет детства, благодаря внешнему окружению: его дед, бабушка, жившие в Оренбургской губернии, отец, любивший природу и приучивший сына видеть ее красоту, слуги, природа Уфимской губернии. Мать была влиятельным воспитателем Сергея. Но она была очень подвержена влияниям отечественного и зарубежного просветительства, - показательны здесь ее метода перевоспитания своего жениха, очень напоминающая знаменитую систему образования учителя Сен-Пре из романа Руссо «Юлия, или Новая Элоиза»; ее переписка с Н.И. Новиковым и т.п., - те влияния, которые никак не отразились на вере мальчика.
На страницах «Детских годов ...» упоминание автором внешних проявлений религиозности встречается крайне редко; именно этот факт наводит на мысль о глубокой вере писателя. Обращение Реоенка Аксакова к молитве на протяжении всей повести встречается лишь несколько раз, - но всегда в моменты эмоционального всплеска.
Посчитать, сколько раз на страницах книги Аксаков молился, сколько раз благоговейно замирал перед иконой, - и сделать вывод о масштабе, глубине его веры, было бы совершенно неверно. Гораздо важнее те поступки ребенка Аксакова, из которых явствовало бы его христианское отношение к ближнему.
В произведениях Аксакова нет нравоучительности, но она незримо присутствует в каждом слове книги, растворена в художественном тексте, и так же, как и его глубокая вера, передается читателю через эмоции маленького человек, через увиденную им и восхитившую его красоту.
Почему «Детские годы Багрова - внука» созданы Аксаковым в конце жизни? Думается, потому, что только душам младенцев и святых свойственно божественное умиление, пребывание в них Бога и дана чистота, утраченная уже в зрелые годы человеческой жизни. Идеал духовной жизни Аксаков видит не в отрочестве, не в зрелости, ни даже в старости, а, наоборот, в детстве, ведь только имея чистую душу, ребенка, можно узреть божественный свет. Помните, в Евангелии от Матфея: «Если не будете как дети, не войдете в Царствие Небесное».
__________________
1Андреев И.М. Русские писатели XIX века. - М: Российское! отделение Валаамского общества Америки, 1999. - С. 167.
2Венгеров С.А. Критико-биографический словарь русских! писателей и ученых: В 2 т. Т. 1. - Петроград, 1915. - С. 93.
3Хомяков А.С. С.Т. А-в // Хомяков А.С. Поли. Собр. соч.: В 6 т. Т. 1.-СПб., 1886.-С. 402.
С.Р. ХАБИРОВА,
научный сотрудник
Мемориального дома-музея СТ. Аксакова
