В статье излагаются основные положения философии языка русского славянофила-гегельянца К.С. Аксакова. К.С. Аксаков в своих трудах подчеркивает уникальный характер русского языка и невозможность описать его в категориях европейской лигвистики, в частности, в рамках компаративистики. Он проявляет в связи с этим явное отсутствие интереса к изучению родственных связей языков и корней, к идее общего происхождения индоевропейских языков из единого праязыка, к понятию преемственности. Для К.С. Аксакова язык - это материальный субстрат социальной психологии. Предлагается создание новой философии языка, в частности выдвигается тезис о необходимости «слушать» то, что русский язык «говорит» об истории русской нации; кроме того, ставится цель найти истинное место русского языка среди языков Европы и показать совершенство его форм.
Реформирование Российского государства - одно из уникальных явлений современности, так как происходит процесс смены не только политического курса государства или методов управления обществом, но практически всех элементов и структур государственности. Значительной является и трансформация общества, происходящая в современной России. Оно постепенно отходит от позиций полностью подчиненного государству института, становясь равноправным элементом системы общество /государство и поэтапно переходит в состояние гражданского общества.
Имя Михаила Осиповича Кояловича (1828-1889), знакомое сегодня лишь узким специалистам, было широко известно российской общественности второй половины Х1Х века, как славянофила и «великого печальника о судьбе дорогого ему Западнорусского края». Родился он в городе Кузница, что граничит с Польшей, в семье священника местной православной церкви, окончил духовную семинарию в Вильно, позже Петербургскую Духовную Академию (1851-1855), где вместе с ним обучались прославившиеся на духовном поприще о. Иоанн Кронштадтский (И. Сергеев) и А.Гумилевский. М.О. Коялович состоял в обширной переписке с государственными общественными и политическими деятелями той эпохи: П.Победоносцевым, А.С.Норовым, А.С.Сувориным, И.П.Корниловым, П.Н.Батюшковым, был также активным корреспондентом славянофильской газеты «День», издаваемой И.С.Аксаковым.
В соответствии со своим учением русские славянофилы пытались установить тесные связи с южными славянами и в особенности с сербами. Иван Сергеевич Аксаков, редактор журнала «Русская беседа», газет «День», «Москва» и «Русь», фактически руководитель Московского славянского комитета и организатор кампании в поддержку южных славян во время русско-турецкой войны 1877-1878 годов, посетил Сербию в 1860 году. Он привез сербам послание от славянофилов, которое подписали также его брат Константин, А.С. Хомяков, М.П. Погодин, А.И. Кошелев, И.Д. Беляев, Н.А. Елагин, Ю.Ф. Самарин, П.А. Бессонов, П.И. Бартенев и Ф.В. Чижов.
Письмо первое. За идею
Вечером я виделся с И.С. Аксаковым.
И.С. Аксаков в глазах иных людей есть нечто вроде нашего Марата.
Я всегда знал, что главный у нас недостаток в образовании заключается в том, что мы недостаточно знаем России и недостаточно изучили Французскую революцию 1793 года. Бедный Людовик XVI, несчастная Франция, как были бы они счастливы в то время, если бы их Мараты и Робеспьеры были Аксаковыми!
И.С. Аксаков аттестуется полицией вулканом, но не говорится, что выбрасывает из себя этот вулкан.
А оказывается, что такой вулкан, как И.С.Аксаков, дышит любовью и выбрасывает из себя любовь, и только любовь - любовь к правде, любовь к чести во всех ее видах, любовь к своему народу, любовь к своей Церкви; а полицейский чиновник, между тем, боится этого любведышащего человека-вулкана гораздо более, чем боялся Нечаева...
1928 год. Убогий азиатский городок Кзыл-Орда на берегу глиняно-желтой Сырдарьи. Из окна камеры внутренней тюрьмы ГПУ виден горизонт - дальние степные холмы, подсвеченные заходящим солнцем и тучи фиолетовой пыли, которые поднимает гуляющий над ними недобрый ноябрьский ветер. Облака на высоком небе, - как перья, остатки крыльев улетевших в южную сторону птиц. В камере, измученный нескончаемыми арестами, ссылками и этапами, пятидесяти-шестилетний епископ Андрей, в миру Александр Ухтомский, торопясь, боясь не успеть, пишет в ученической, в синюю клеточку тетради, озаглавленной «Исповедь», историю своей жизни, своих взглядов и поисков правды.
Думает ли епископ, что когда-нибудь вернется к уфимской пастве живым? Надеется ли он на понимание мыслей, высказываемых им в исповеди или, хотя бы, на то, что его исповедь дойдет до уфимцев, которым она адресована? «Я начинаю писать свою политическую исповедь, - пишет епископ, - эту исповедь мою я адресую по преимуществу моей пастве, моим дорогим уфимцам, с которыми я встретил февральскую революцию семнадцатого года, с которыми пережил все события восемнадцатого года. Пусть они проверят мои слова во всех отношениях.