Конец 1858 года. Последние месяцы жизни С.Т. Аксакова. Он - уже достигший литературной славы автор «Семейной хроники», «Детских годов Багрова-внука», «Воспоминаний». Под его диктовку сын Иван записывает текст «Очерка зимнего дня». Через четыре месяца выяснится, что это сочинение - последнее в творчестве писателя. Именно это поэтическое произведение вобрало в себя всю мощь мастерства художника-реалиста и завершило его творческую биографию, которая началась с такого же небольшого, написанного в 1830-х годах, очерка «Буран».
Сравнительный анализ этих очерков дает возможность выявить особенности индивидуального художественного стиля писателя.
Сопоставительный анализ показывает, что данные очерки близки по материалу, невыдуманному, взятому из реальной жизни. В них с документальной точностью воспроизводятся проявления русской зимы в природе и в жизни крестьян. Таким образом, художественные произведения объединяет такой существенный стилевой признак как описательность.
В первом - мы буквально лицом к лицу сталкиваемся со свирепствующим в степи бураном. В этой не на шутку разыгравшейся природной стихии могут выжить только опытные путники. В «Очерке зимнего дня» перед читательским взором предстает великолепная картина зимней природы во время трескучих декабрьских морозов. Ее сменяет вид спасительного для крестьян «сильного и тихого» снегопада.
Аксаков в этих очерках выступает как великий мастер словесной живописи. Его слово чутко откликается на каждый звук, движение, перемену в природе. Например, в «Буране» описание стихии - «земля, воздух, небо превратились в пучину кипящего снежного праха, который слепил глаза, занимал дыханье, ревел, свистал, выл, стонал, бил, трепал, вертел со всех сторон, сверху и снизу, обвивался, как змей, и душил все, что ему ни попадалось» - раскрывается через ощущения, вызываемые ею. А в следующем примере, имеющем отношение к звуковому восприятию, - «Все необозримое пространство снеговых полей бежало ле[х]кими струйками, текло, шипело каким-то змеиным шипеньем, тихим, но страшным» - эффект зловещего дуновения ветра создается благодаря мастерскому соединению предметно-логического высказывания с повторяющимися согласными звуками [с], [х], [ш].
В «Очерке зимнего дня» до нашего слуха долетают «гул речей и стук цепов с ближних овинов»; голос Григория Васильева: «Лошади готовы: пора, сударь, ехать!» - возвращает повествователя и нас к действительности; мы слышим, как, «гудя и потрескивая и похлопывая заслонкой», топится печка; а доминирует в этом произведении тишина: «Небеса разверзлись, рассыпались снежным пухом и наполнили весь воздух движением и поразительной тишиной». В следующих фрагментах - «<...> с наслаждением ходил по дорожкам, осыпаемый снежными хлопьями», «изредка какие-то запоздавшие снежинки падали мне на лицо», «воздух стал мягок, и, несмотря на двенадцатиградусный мороз, мне показалось тепло» - передаются уже осязательные ощущения. Искусный пример зрительного восприятия - описание великолепного вида зимней природы: «Мороз выжал влажность из древесных сучьев и стволов, и кусты и деревья, даже камыши и высокие травы опушились блестящим инеем, по которому безвредно скользили солнечные лучи, осыпая их только холодным блеском алмазных огней» .
Данные произведения схожи по основным приемам изображения природы, но заметно и их отличие. Изобразительные средства «Очерка зимнего дня» не столь яркие и эффектные, как в «Буране», но зато более точные. По нашему мнению, это показатель возросшего мастерства писателя.
Следует отметить лексическое сходство очерков, содержащих реалии жизни русских крестьян. Например, в «Очерке зимнего дня» даются названия дней из народного календаря («Николин день», «до Алексея Божьего человека»), мер длины и массы («три четверти аршина», «по две копейки за фунт»), названия ценных бумаг («по три копейки ассигнациями») и предметов быта («рижной сарай», «горница», «изба», «хлебное гумно», «пешни»). В «Буране» также находим названия календарных дней («крещенские морозы»), предметов быта («воз», «полозья», «вожжи», «мочальные обороти», «оглобли», «подводы», «умет», «полати»), мер длины и массы («верста», «двадцатипудовый воз»), в нем описывается одежда оренбургских крестьян («дубленые полушубки, тулупы и серые суконные зипуны», «башкирские глухие малахаи»).
Особую роль Аксаков отводит ритмико-синтаксической организации текста. Например, в «Очерке зимнего дня» в первом абзаце-строфе воспроизводятся все бедствия, наносимые людям жестокими морозами. Используется ряд грамматически однородных информативных предложений. Бессоюзная связь между ними и сбивчивость ритма, связанная с колонами разной длины, нагнетают драматическую тональность. В начале второго абзаца мы встречаемся с лирическим описанием зимней природы, полным любви к ней. В связи с изменением микротемы происходит и смена интонационного звучания, переход к более плавному, мелодичному ритму, поддерживающемуся аллитерацией - повторением согласного звука [л], сглаживающим резкие звуковые переходы. Сравним:
Первый абзац
«С трудом пробивали пешнями и топорами проруби на пруду; лед был толщиною с лишком в аршин, и когда доходили до воды, то она, сжатая тяжело[jу] ледяно[jу] коро[jу], била, как из фонтана <...>»
Второй абзац
«Великолепен был вид зимней природы. Мороз выжал влажность из древесных сучьев и стволов, и кусты и деревья, даже камыши и высокие травы опушились блестящим инеем, по которому безвредно скользили солнечные лучи, осыпая их только холодным блеском алмазных огней. Красны, ясны и тихи стояли короткие зимние дни, похожие, как две капли воды, один на другой<...>»
Такая же мелодичность речи и замедленный темп изложения характерны для описания снегопада. Следующие за ним особенности деревенской жизни, мысли и чувства, вызванные снегопадом, передаются в живой речи повествователя-охотника с присущей ей своеобразной интонацией, сопровождаемой умолчаниями, восклицаниями.
Ритм также играет большую роль в передаче особенностей восприятия зимней стихии: чем ближе читатель к кульминационному моменту, тем больше ритм произведения сбивается, ускоряется. Динамика, напряжение создаются за счет перечисления глагольных форм: «Снеговая белая туча, огромная, как небо, обтянула весь горизонт и последний свет красной, погорелой вечерней зари быстро задернула густою пеленою. Вдруг настала ночь... наступил буран со всей яростью, со всеми своими ужасами. Разыгрался пустынный ветер на приволье, взрыл снеговые степи, как пух лебяжий, вскинул их до небес... Все одел белый мрак, непроницаемый, как мрак самой темной осенней ночи! Все слилось, все смешалось: земля, воздух, небо превратились в пучину кипящего снежного праха, который слепил глаза, занимал дыханье, ревел, свистал, выл, стонал, бил, трепал, вертел со всех сторон, сверху и снизу, обвивался, как змей, и душил все, что ему ни попадалось» , за счет лексического повтора: «вдруг настала ночь... наступил буран», «белый мрак, непроницаемый, как мрак самой темной осенней ночи», «все слилось, все смешалось». Риторические умолчания чередуются с восклицаниями: «Вдруг настала ночь... наступил буран со всей яростью, со всеми своими ужасами. Разыгрался пустынный ветер на приволье, взрыл снеговые степи, как пух лебяжий, вскинул их до небес... Все одел белый мрак, непроницаемый, как мрак самой темной осенней ночи!». Протяженные колоны («разыгрался пустынный ветер на приволье») уменьшаются до односложных («выл», «бил»).
Следующая особенность стиля аксаковских очерков заключается в присущей им силе эмоционального напряжения. Хотя и различаются они по доминирующей тональности - лирической в «Очерке зимнего дня» и драматической в «Буране», но чувства гармонии с собой и окружающим миром, умиротворения, спокойствия передаются читателю с той же ощутимостью, как и нагнетаемые чувства беспокойства, тревоги, страха в «Буране». Сравним: «Как хорошо, как сладко было на душе! Спокойно, тихо и светло! Какие-то неясные, полные неги, теплые мечты наполняли душу...» («Очерк зимнего дня»). - «Сердце падает у самого неробкого человека, кровь стынет, останавливается от страха, а не от холода, ибо стужа во время буранов значительно уменьшается. Так ужасен вид возмущения зимней северной природы. Человек теряет память, присутствие духа, безумеет... и вот причина гибели многих несчастных жертв» («Буран»).
По силе же воздействия на читателя текст «Очерка зимнего дня» выгодно отличается от «Бурана», в котором представлена обезличенная форма повествования. В данном произведении рассказ ведется от первого лица с использованием личного местоимения «я». Например, «Я всегда любил смотреть на тихое падение или опущение снега. Чтобы вполне насладиться этой картиной, я вышел в поле, и чудное зрелище представилось глазам моим: все безграничное пространство вокруг меня представляло вид снежного потока, будто небеса разверзлись, рассыпались снежным пухом и наполнили весь воздух движением и поразительной тишиной» . События даются глазами их участника, максимально близкого к автору. Здесь повествователь не косвенно, как в «Буране», а прямо высказывает свои мысли, впечатления, свои наблюдения. Сопровождающая их искренность невольно заставляет читателя сопереживать ему.
Итак, многое объединяет «Буран» и «Очерк зимнего дня». Анализ произведений подводит нас к мысли, что С.Т. Аксаков пришел в литературу уже сложившимся писателем, нашедшим свой тон и стиль. Сравнение очерков дало нам возможность не только раскрыть особенности индивидуального художественного стиля их автора, но и проследить за ростом его мастерства.
_____
- Аксаков С.Т. Собр. соч. В 3-х т. Т. 3 / С.Т. Аксаков. – М.: Худож. лит., 1986. – С. 255.
- Там же. – С. 305.
- Там же. – С. 305.
- Там же. – С. 305.
- Там же. – С. 255.
- Там же. – С. 307.
- Там же. – С. 2505.
- Там же. – С. 306.
Т.В. ЯКОВЛЕВА,
аспирант БГПУ