Эпистолярное наследие С.Т. Аксакова, к сожалению, до сих пор полностью не опубликованное и малодоступное, богато и обширно. Оно помогает раскрыть масштаб его личности и как человека, семьянина, и как великого русского писателя и общественного деятеля.
Поэтому текстологический и историко-литературный комментарий к письмам С.Т. Аксакова приобретает особую значимость, позволяя восполнить пробелы в его биографическом и творческом описании. В данном плане большой интерес представляет, например, переписка автора «Семейной хроники» с писателями и критиками.
Среди них можно выделить Михаила Александровича Максимовича, с которым С.Т. Аксакова связывала тридцатилетняя дружба. Как профессор Московского университета и первый ректор Киевского университета он оставил о себе хорошую память. Многие литературные деятели и ученые относились к нему с большим почтением. Его любили и уважали, в старости помогали не только добрым словом, но и деньгами, при этом не напоминая о долгах.
К таким друзьям М.А. Максимовича, готовым всегда прийти на помощь, относился и С.Т. Аксаков. Известно, что писатель принимал активное участие в переводе Максимовича в Киевский университет и, способствуя его переезду, одолжил ему достаточно большую денежную сумму. Но связь Аксакова и Максимовича не носила только бытовой характер. Между ними велась интенсивная переписка, касающаяся литературы, театра, искусства. Известен факт, что Аксаков частями отправлял свои тексты Максимовичу, просил не только отзыва о них, но и редакторской правки.
В письме от 10 апреля 1856 года Аксаков пишет Максимовичу: «Если вы ее получили и прочли (речь идет о «Семейной хронике» – Т.К.), то прошу вас написать мне настоящую правду. Я требую этого от вас во имя нашей 30-илетней приязни. Заметьте все, что вас неприятно остановит в каком бы то ни было отношении; ради Бога, не бойтесь показаться взыскательным и придирчивым: мне это необходимо, потому что я приступаю к исправлению книги для второго издания» [1,837].
М.А. Максимович охотно выполнил пожелание своего друга-писателя. В письме от 5 июня 1856 года он сообщает: «…я вчера с восходом солнечным, принялся наконец за чтение вашей книги, с карандашом в руке для отметок… и сперва ставил кое-где на полях черточки и крестики, но когда я дошел до превосходного конца вашей Хроники, и у меня брызнули слезы от слез вашего старца Багрова, – я покинул карандаш и с полным увлечением предался чтению ваших Воспоминаний, до самого конца их <…>! Вот как я провел вчера незабвенный, поистине добрый день, и от всей души благодарю за него Вас, батьку и друже мой! От всей души радуюсь и поздравляю вас, что Бог дал Вам дарование и вдохновение написать такую добрую книгу, на память и Славу Вам, и в дар Русской, поизмелевшей маленько Словесности! <…> помоги же Бог вам – продолжая Хронику и Воспоминания, досказать в них все, что накопилось, что вызрело, выкошено, как выражался Гоголь, – в полножизненной душе вашей! Но чтобы исполнить ваше желание и поручение мне, я охотно напишу Вам несколько заметок по вчерашним карандашным моим черточкам <…> пропуская крестики, которых по счету оказывается больше, и которых вы от меня не требуете» [2].
Далее в письме профессор постранично указывает на неточные, по его мнению, места, например: «Стр. 23. «Бодрые и неутомимые кони». Последний эпитет не точен; кони еще не пробовали езды, еще не изведанные, не томленные, следовательно – дюжие, крепкие (вместо «неутомимые»)» [2].
Каждое свое замечание М.А. Максимович сопровождает комментарием и старается сам подобрать наиболее удачные слова: «Стр. 24. «Поразиться видом»… не лучше ли: его поразит… Там же мне показалось неприятным и даже неверным сравнение «лица с вытянутыми глазами». Уж лучше без глаз, да и только! А вместо лиц головы, черепа? Стр. 103. «Полученного хохла» – Хохлами зовутся мужики украинские, также как великорусские мужики – кацапами, а потому легче для нашего брата, и вернее полученного Малороссиянина» [2].
Замечания М.А. Максимовича порой касаются и грамматики языка: «Стр. 41. Брови – «морщатся», точнее, хмурятся; лоб морщится! Стр. 53. «Вы оставите от нее», для нее, без нее, у нее и т.д., но по прежней грамматике различию род. падежа – от нея. Впрочем, этот вопрос подлежит решению Константина Сергеевича» [2]. Последнее замечание свидетельствует, с какой почтительностью относился профессор к К.С. Аксакову, признавая его филологическую образованность.
М.А. Максимович подмечает также недостатки в отдельных сценах аксаковского произведения, которые, по его мнению, стоит дополнить некоторыми деталями для большой выразительности и убедительности: «Стр. 74. В буйной поездке Куролесова – ощутительный недостаток… Звонков на дугах нет и гремушек на конях. Стр. 102. Смерть Алекс. Петровны мне показалась не довольно эффектною, ¬¬– не умею только решить, от недостатка ли в художественном ее изображении, – или от того, что здесь уже в другой раз является смерть на выручку из беды» [2].
Примечательно однако, что в дошедшей до нас версии «Семейной хроники» из всех недочетов и замечаний, высказанных М.А. Максимовичем (а их было около двадцати в письме), Аксаков принял только два, заменив слово «хохол» на «малоросса»: «…она отыскала для них какого-то предоброго француза Вильме, заброшенного судьбою в Уфу, и какого-то полуученого малоросса В-ского, сосланного туда же за неудавшиеся плутни» [3, 157]; и добавив к описанию поездки Куролесова деталь – колокольчики на дугах: «Любимым его наслаждением было – заложить несколько троек лихих лошадей во всевозможные экипажи, разумеется с колокольчиками, насажать в них своих собеседников и собеседниц, дворню, кого ни попало, и с громкими песнями и криками скакать во весь дух по окольным полям и деревням» [3, 218].
К сожалению, не всю работу Аксакова над собственным стилем можно проследить из-за отсутствия рукописных вариантов, но, тем не менее, приведенные факты свидетельствуют о кропотливом труде писателя над каждым словом. При этом он исходил не только из своей точки зрения на созданный текст, но обнаружил способность учесть взгляд со стороны, впечатление взыскательного читателя.
Кушанкина Т.А.,аспирант БГПУ им. М.Акмуллы, Уфа. Из переписки С.Т. Аксакова и М.А. Максимовича**Работа выполнена при финансовой поддержке РГНФ (проект № 10-04-12152в)
Литература
1. Из писем к М.А. Максимовичу. (Письма С.Т. Аксакова) / с предисловием и объяснениями С. Пономарева // Киевская старина. – 1883. – Т. 5. – Апрель;
2. РГАЛИ ф. 10 оп. 3 ед. хр. 78;
3. Аксаков С.Т. Собрание сочинений в 5 т. Под ред. С.И. Машинского. Т. 1. – М.: Правда, 1966.