Архиеп. Никанор (Бровкович) (1826-1890) – выдающийся деятель православного просвещения XIX века, богослов и философ, автор замечательного трехтомного труда «Позитивная философия и сверхчувственное бытие», посвященного критике материализма и позитивизма. С декабря 1876 года по декабрь 1883 года владыка Никанор был уфимским епископом, а в 1883-1890 архиепископом Херсонско-Одесским. Но большую часть своей жизни он посвятил педагогической деятельности. С 1856 по 1871 гг. архиеп. Никанор был ректором в Рижской (с 1856 г.) Саратовской (с 1858 г.), Витебской (с 1865 г.) Семинариях, в Казанской Духовной Академии (с 1868 г.). Его деятельность и философские идеи имели большой резонанс в среде русского православного общества последней четверти XIX века. И деятельность архиеп. Никанора пресекалась со сферой интересов И.С. Аксакова именно в аспекте формирования самосознания русского народа.
Иван Сергеевич Аксаков был ровесником архиеп. Никанора. Их мировоззрение формировалось в одно и то же время. Они писали об одних и тех же проблемах. Их волновало будущее России, которое они оба не мыслили без народного самосознания, без монархии, без православия. Но существовало различие в воззрениях архиеп. Никанора и И.С. Аксакова, которое обнаруживалось, прежде всего, в вопросах отношений русского общества с государством, отношений России с прочими славянскими народами.
В статье «В чем сила России?» И.С. Аксаков писал: «От взаимного отношения народной Руси и официальной России зависит мера истинной, а не мнимой силы русского государства» [1,103]. В другой статье И.С. Аксаков отмечал, что «отсутствие общественной деятельности или бездействие общественной жизни как жизни народного самосознания делает народ бессильным и беззащитным, а государство несостоятельным, хотя бы и существовали политические сословия и даже представительные учреждения» [1, 92]. Для Аксакова, как и для большинства славянофилов, важно преодоление разрыва между народом и властью, важно преодоление влияния Запада.
Иван Сергеевич делал особый акцент на развитии народного самосознания, активного присутствия идеи «народности» в общественной жизни. Он следует концепции «земли и государства» своего старшего брата К.С. Аксакова, дополняя принцип разделения функций народа и государства элементом связи между ними. Связь эта осуществляется посредством «общества», носителя народного самосознания, свободного слова народа. Народ, таким образом, является источником государства, самодержавия, призывая власти на правление, давая им тем самым санкцию на защиту себя от внутренних и внешних врагов. Эта концепция, несомненно, была близка по своим истокам концепции «общественного договора», с которой русское интеллигентное дворянство познакомилось еще в XVIII веке.
Иная позиция у архиеп. Никанора. Во-первых, если Аксаков считал, что развитие самобытной культуры есть цель народа, то для архиеп. Никанора «цель жизни всякому народу – взыскать Господа» [5, 21]. То есть главное развитие должно идти именно по линии религиозной. Причем обязательного развития своеобразия тут не требуется. Во-вторых, государство, с точки зрения архиеп. Никанора, имеет своим истоком религиозные сообщества: «…государство исполняет целую внешнюю половину того служения Богу и человечеству, какое некогда несла сама же церковь до выделения из нее государства» [5, 19]. Государство при этом и утверждается Промыслом Божиим, и подтверждается «договором» между властью и народом, который смиряется перед Богоустановленной властью [5, 26-27]. Архиеп. Никанор пишет о том, что в основе государства не может стоять свобода как произвол, но самоотречение народа от такой «дикой» свободы в пользу высшей правды [5, 55]. Этот призыв к отречению от свободы, к смирению, резко отличает воззрения архиеп. Никанора от воззрений И.С. Аксакова на проблемы общественной жизни.
В одной из своих уфимских проповедей архиеп. Никанор называл газету И.С. Аксакова «Русь» «самой русской» [4, 40]. Упоминание это несколько неоднозначно. Дело в том, что в конце 1881 года в аксаковской «Руси» была опубликована статья В.С. Соловьева «О духовной власти в России», где автор обвиняет церковь в использовании насилия в делах вероисповедания и призывает церковных иерархов применять только силу убеждения. Причины публикации статьи Аксаковым вполне понятны – это идеи свободы совести и свободы слова, за которые ратовал как Иван Сергеевич, так и Владимир Сергеевич. Архиеп. Никанор же, по сути, делает выпад и в сторону И.С. Аксакова, обвиняя Соловьева в том, что тот, назвав себя «полуязычником», пытается учить церковную иерархию. Сам архиеп. Никанор всю свою жизнь занимался именно тем увещеванием, к которому призывал В.С. Соловьев, хотя и понимая «увещевание» не так либерально как Соловьев. По отношению к архиепископу упрек в использовании насилия в делах веры был воспринят как несправедливый. Отсюда и некоторая язвительность в адрес «самой русской» аксаковской газеты, которая для архиеп. Никанора в данном случае оказалась не слишком «смиренной».
В вопросе отношений между славянами И.С. Аксаков считал нужным укреплять специфичность славянской «народности» в ее культурно-языковом аспекте. Рассматривая проблему «обрусения» окраин Империи Аксаков отмечал: «Чтоб иметь возможность и право обрусить кого-либо, повторим еще раз, нужно нам вновь обрусеть самим» [1, 128]. То есть нужно вернуться к самобытным древнерусским корням, отвернувшись от Запада. По поводу польского вопроса он считал, что поляки могут примириться с Россией, отказавшись от «католического фанатизма, шляхетского аристократизма и исключительной гордой национальности» [1, 290]. С точки зрения архиеп. Никанора – это означало, что поляки должны отказаться от самих себя.
В отличие от И.С. Аксакова архиеп. Никанор на первое место ставил не общекультурную и языковую самобытность, а начало вероисповедное. В воззвании «Братьям славянам» в 1889 году архиеп. Никанор писал: «Кто из них <славян> отвергся святоотеческой веры, тот непременно враг славянства…» [2, 74]. Он особо подчеркивает, что: «Принятие римского католичества было коренною роковою изменою славян славянству… латинство стало мертвящим, враждебным славянству началом в самом славянстве» [2, 68]. Принятие католицизма с этой точки зрения привело к презрению к своему родному языку, своей народной культуре, к своей общественности. То есть в отличие от И.С. Аксакова архиеп. Никанор считал, что дело не в том, что поляки или же русские обратились к Западу, изменили или пытаются изменить своей народности. Дело в том, что подлинная суть славянства – в Православии, и отход от Православия в Польше и в русском дворянстве ведет к исчезновению самой народности. Архиеп. Никанор считал, что вероисповедание важнее и кровного, и языкового, и общекультурного родства. Вероисповедание само определяет характер культуры, а не просто является ее частью.
Исходя из этого положения архиепископ Никанор, конечно же, оценивал деятельность и воззрения И.С. Аксакова неоднозначно. Это наиболее выпукло проявилось в поучении, которое архиеп. Никанор произнес в начале февраля 1886 года, в неделю о Блудном сыне, после панихиды по И.С. Аксакову. В начале поучения архиеп. Никанор говорит о том, как может пониматься истина в философском и в религиозном аспектах. Затем он переходит к личности Ивана Сергеевича, отмечая, что «мы обращаемся к нему нашим сочувствием и уважением, как к замечательнейшему служителю истины» [3, 70]. С точки зрения архиеп. Никанора: «Выдвигает его перед нашим признательным воспоминанием то, что он подвизался за истину на открытом публицистическом поприще; подвизался за истину наиболее практическую, жизненную и общественную, народную, русскую…» [3,70]. Но при этом: «…почившему нашему ратоборцу за Русь святую, как наиболее развитому чувствилищу общерусской жизни все было дорого и мило в этой жизни, многое даже такое, что давно уже отжило и конечно не воскреснет…» [3, 72]. И вот именно тут архиеп. Никанор обращается к притче о Блудном сыне, сравнивая И.С. Аксакова с сыном, отошедшим от Отца: «…почивший любил нашу веру… за принадлежность ее именно русскому и славянскому народу… как веру отличительно русско-славянскую» [3, 73]. Это и было заблуждением И.С. Аксакова, по мысли архиеп. Никанора, поскольку для Аксакова «славянскость» оказывалась зачастую выше «православности».
Таким образом, представляется возможным утверждать, что различие мировоззрений архиеп. Никанора и И.С. Аксакова заключалось в тех акцентах, которые они делали при интерпретации соотношения Православия, Самодержавия и Народности. И если архиеп. Никанор ставит всегда на первое место Православие, которое определяет Самодержавие и Народность, то для И.С. Аксакова первична Народность как славянская общность, как свободное общество и как свободное слово. Именно это обуславливало те оценки мировоззрения И.С. Аксакова, которые мы встречаем у архиеп. Никанора.
*Работа выполнена при финансовой поддержке РГНФ в рамках проекта «Философия архиепископа Никанора (Бровковича) в контексте истории русской мысли Х1Х –ХХ веков» (Проект № 12-03-00033а).
Соловьев А.П.,канд. филос. наук, доцент БАГСУ, Уфа.,Архиепископ Никанор (Бровкович) о мировоззрении И.С. Аксакова*
Литература
1. Аксаков И.С. Наше знамя – русская народность. - М.: Институт русской цивилизации, 2008.
2. Никанор (Бровкович), архиеп. Братьям славянам // Православное обозрение. 1889. Т.2. - С. 67-78.
3. Никанор (Бровкович), архиеп. Поучение в неделю Блудного сына, при поминовении в Бозе почившего Иоанна, Сергиева сына, Аксакова // Никанор (Бровкович), архиеп. Беседы и поучения. Т. V. - Одесса, 1887. - С. 65-75.
4. Никанор (Бровкович), архиеп. Поучение на новый 1882 год // Никанор (Бровкович), архиеп. Беседы и поучения. Т. I. - Одесса, 1884. - С. 27-44.
5. Никанор (Бровкович), архиеп. Церковь и государство. Против графа Л. Толстого. Спб.: Типография Ф. Елеонского и К°, 1888.