Музей-усадьба Мураново имени Ф.И.Тютчева, находящийся в 50 км от Москвы на одной линии со святыми для каждого русского человека местами - Сергиевым Посадом и Абрамцево, «дом поэтов», как еще его называют, хранит память о многих замечательных деятелях истории и литературы Х1Х века.
В истории имения можно условно выделить несколько периодов, связанных с различными ее владельцами: 1816-1836 гг. (усадьбой владеют Энгельгардты); 1836-1844 гг. (Боратынские благоустраивают дом); конец 1840-х - 1876 гг. (усадьба переходит к младшей дочери Энгельгардта Софье Львовне Путята); 1876-1920 гг. (Тютчевы - последние владельцы имения Мураново).
Первые письменные упоминания о сельце Мураново относятся к середине ХУШ века. Сменившие нескольких хозяев, подмосковное Мураново и дер. Григорово в 1816 году были приобретены женой генерал-майора Екатериной Петровной Энгельгардт (в девичестве Татищева). С этого времени усадьба превращается в одно из известных литературных мест Х1Х века.
В книге «Детские годы» С.Т.Аксаков отмечает наиболее близких уфимских друзей своих родителей: «Из военных всех чаще бывали у нас генерал Мансуров с женой и двумя дочерями, граф Ланжерон и полковник Л.Н.Энгельгардт (1766-1836)... Из военных гостей я больше всех любил сначала Льва Николаевича Энгельгардта: по своему росту и дородству он казался богатырем между другими и к тому же был хорош собою. Он очень любил меня, и я часто сиживал у него на коленях, с любопытством слушая его громозвучные военные рассказы и с благоговением посматривая на два креста, висевшие у него на груди, особенно на золотой крестик... с надписью «Очаков взят 1788 года 6 декабря». Я сказал, что любил его сначала; это потому, что впоследствии я его боялся, - он напугал меня, сказав однажды: «Хочешь, Сережа, на военную службу?» - Я отвечал: «Не хочу». - «Как тебе не стыдно, - продолжал он, - ты дворянин и непременно должен служить шпагой, а не с пером. Хочешь в гренадеры? Я привезу тебе шапку и тесак». Я испугался и убежал от него. Энгельгардт вздумал продолжать шутку и на другой день, видя, что я не подхожу к нему, сказал мне: «А, трусишка! Ты боишься военной службы, так вот я тебя насильно возьму...» С этих пор я уже не подходил к полковнику без особенного приказания матери, и то со слезами»1.
Лев Николаевич Энгельгардт в конце ХУШ века был командиром Уфимского полка. Двоюродный племянник князя Г.А.Потемкина, он в 1783-84 годах состоял адьютантом при этом всесильном тогда фаворите Екатерины П. Во время русско-турецкой войны 1787-90 гг. Энгельгардт служил под начальством фельдмаршала П.А.Румянцева-Задунайского, а в 1794 - А.В.Суворова2. В своих знаменитых «Записках» Энгельгард дает полководцу правдивую и точную характеристику3: «Он был тонкий политик и, под видом добродушия, был придворный человек; пред всеми показывал себя странным оригиналом, чтобы не иметь завистников. Когда с кем надобно было объясниться наедине, то сказывали, что он говорил с убедительным красноречием; суждения его были основательны, а предприятия чрезвычайно дальновидны... Но как скоро был втроем, то и принимал на себя блажь. Совершенно знал языки: французский, немецкий, латинский, греческий и турецкий. В угождение ему надобно было к его странностям привыкнуть, не говорить: «не могу знать», «не могу доложить». О всех таковых он говаривал: «Боже упаси от немогузнаек; от них беда; надобно все знать». Например, спросит кого: «Что султан делает?» - надобно соврать что хочешь, только не говорить: «не знаю»4... Суворов окружал себя людьми простыми, которые бы менее всех могли отгадать его; однако ж от них зависела участь служащих под начальством графа Суворова. Чтобы получить какое награждение за настоящую службу, надобно было с низостию искать тех покровительства... По прибытии моем в Варшаву я должен был явиться к нему с рапортом. Чтобы сделать ему угодное, понаслышке изготовился я отвечать на все странные его требования, но вместо того обратил на себя его негодование, за что, не знаю, и получил за столом чувствительный афронт. Подал тому повод следующий случай: сержант гвардии перед обедом разносил водку по старшинству чинов; ежели кто был в одних чинах, то сержант спрашивал, с какого года и месяца состоят в оных; почему и меня спросил, как человека нового и впервые бывшего у графа. Я сказал, что уже 6 лет, 3 месяца и 12 дней в сем чине, и усмехнулся. Казалось, что граф того не мог приметить, но другой причины к неудовольствию не было. Сели за стол; мне пришлось сесть наискось против графа. Вдруг он вскочил и закричал: «Воняет!» - и ушел в другую комнату. Адьютанты его начали открывать окошки и сказали ему, что дурной запах прошел. «Нет, - закричал он, - за столом вонючка!». Они стали обходить и обнюхивать всех сидящих. Один ко мне подошел, сказал: «Верно у вас сапоги не чисты, извольте выйти, граф не войдет, пока вы не встанете и не прикажете себе сапоги вычистить; тогда опять можете сесть за стол». Представьте мое смущение; однако ж делать было нечего. Я встал и сказал тому адьютанту: «Доложите графу: я вижу - физиономия моя ему не понравилась..., я более к нему не явлюсь» - и вышел... Подобные оскорбления не с одним со мною случались, но и с некоторыми генералами»5.
В 1795 году Энгельгрдт берет отпуск: «Прибыв к отцу моему, узнал, что зять мой С.К.Вязмитинов сделан был генерал-губернатором Уфимской 6 и Симбирской губерний и командиром оренбургского корпуса. Он уговорил меня перейти под его начальство, чтобы быть вместе с моею сестрой. Почему в 1795 году дан был мне третий Оренбургский полевой батальон, и так я переместился в столь отдаленный край»7.
У Льва Николаевича было две сестры. Одна вышла замуж за С.К.Вязмитинова, другая - за М.А.Наврозова. Оба зятя служили в Уфе. Первый был генерал-губернатором Уфимским и Симбирским в 1793-1795 гг. По этой причине в 1795 году Энгельгардт и оказался в Уфе. Со своим уфимским батальоном в 1798 году он участвовал на параде в Казани в присутствии Павла I. «Были маневры; государь разгневался на Рыльский полк за худую стрельбу, а Уфимским был доволен, особливо моим батальоном... После того подозвал меня к себе, приказал стать на колено, вынул из ножен шпагу, дал мне три удара по плечам и пожаловал шпагу с аннинским крестом».
В 1799 году Лев Николаевич отпрашивается в отпуск и женится. В этом же году он «пожалован генерал-майором и шефом Уфимского полка... За шаржирование (от фр. «заряжать») на Арском поле и удачные батальонные выстрелы получил два ордена. Награду эту Энгельгардт принял с горечью, вспоминая сражения с турками и поляками, не отмеченные никакими знаками отличия. Это стало одной из причин, побудившей его в этом же году подать в отставку («с мундиром», что при государе императоре Павле считалось большой милостью)8.
Проживая постоянно в столице, летние месяцы с 1816 г. семья Энгельгардтов проводила в приобретенном подмосковном Мураново. Изображений имения той поры не сохранилось. Согласно семейным воспоминаниям, усадебный дом был очень простым, одноэтажным, деревянным. Рядом стояла домовая церковь во имя Казанской Богоматери. Неподалеку находилась персиковая оранжерея. К тому же времени относилась система прудов, соединявшая большой пруд (где рыбачил позже С.Т.Аксаков) с парком. Перед домом стояли две пушки очаковских времен, которые Энгельгардт завещал родственнику своей жены Денису Васильевичу Давыдову (женат на ее племяннице Софье Никол.Чирковой), неоднократно посещавшему Мураново (в литературной гостиной среди многих других находится его живописный портрет). Именно Денис Давыдов познакомил семью Энгельгардтов с поэтом Е.А.Баратынским, близко дружившим с Пушкиным и, согласно мурановскому преданию, однажды побывавшему здесь.
В 1826 году старшая дочь Энгельгардта Анастасия Львовна выходит замуж за поэта Евгения Абрамовича Боратынского (1800-1844), которому имение Мураново перешло после смерти Энгельгардта в 1836 году. Мечтая об уединении, Боратынский планировал поселиться в Муранове и жить в деревне круглый год. Старый дом, тесный и неудобный, мало подходил для этого. К концу 1830-х годов у поэта уже три сына и четыре дочери. В 1841 Боратынский приступил к постройке нового дома, где его семья поселилась осенью следующего года. В окна южного фасада через цветник открывался вид на широкий луг, пологий спуск к пруду и холмистые дали. Со времен Баратынского вплоть до наших дней дом не подвергался значительным переделкам. Позже было добавлено застекленное крыльцо, а по северному фасаду - комнаты с балконом.
После скоропостижной смерти Боратынского в 1844 году имение переходит к Софье Львовне Путята, младшей дочери Энгельгардта, вышедшей замуж за одного из лучших друзей Баратынского Николая Васильевича Путята (1802-1877), историка, писателя, возглавлявшего с 1866 по 1872 гг. «Общество любителей российской словесности» при Московском ун-те, дружившего с Пушкиным и многими известными писателями. Семейство Путяты селится в Муранове в конце 1840-х годов. Именно Николай Васильевич нашел в 1858 г. в сундуке, хранящемся в амбаре имения, знаменитые Записки Энгельгардта, которые считались утерянными, и вскоре их опубликовал.
Среди первых литературных гостей Н.В.Путяты в Муранове был Н.В.Гоголь, с которым он был давно знаком. Через Гоголя, дважды гостившего в Абрамцеве в августе 1849 году, произошло знакомство Н.В.Путяты с С.Т.Аксаковым, чье имение находилось неподалеку 9.
Особое значение для Муранова имели дружеские, а затем родственные связи семьи Путят с поэтом Ф.И.Тютчевым. В 1820-22 гг. на одном из литературных вечеров в доме С.Е.Раича (филолог, поэт-переводчик, учитель Ф.И.Тютчева) состоялось знакомство последнего с Н.В.Путятой, прервавшееся затем на долгие годы. После приезда из-за границы Тютчев постоянно жил в Петербурге. Материальная необеспеченность вынуждала поэта до самой старости служить чиновником. Последние 15 лет он занимал должность председателя Комитета иностранной цензуры. В Москве жили его мать, брат, сестра и младшая дочь 10. С Москвой связывали Тютчева и многие дружеские отношения. После возвращения на родину он возобновил давнее знакомство с Н.В.Путятой, а некоторое время спустя многолетняя дружба скрепилась и родственными узами.
Дочь Н.В.Путяты (внучка Энгельгардта) Ольга Николаевна в 1876 году вышла замуж за Ивана Федоровича Тютчева, сына поэта и брата Анны Федоровны Тютчевой, жены Ивана Сергеевича Аксакова. Так сочетались родством Энгельгардты - Боратынские - Тютчевы - Аксаковы. Иван Федорович Тютчев получил в приданое за женой село Мураново.
Иван Федорович Тютчев - сын поэта, действительный статский советник, член Гос.совета, кавалер многих высших российских орденов, юрист, имел четверых детей. Софья Ивановна - фрейлина высочайшего двора, была воспитательница дочерей императора Николая П. Екатерина Ивановна - в молодости также была фрейлиной. Федор Иванович - почетный мировой судья Москвы. Николай Иванович - чиновник особых поручений, церемониймейстр высочайшего двора, надворный советник.
После смерти Ф.И.Тютчева в 1873 году в Царском Селе (похоронен на Новодевичьем кладбище СПб) по распоряжению вдовы Эрнестины Федоровны (1810-1894) и сына Ивана Федоровича Тютчева все наследие поэта было перевезено в Мураново, в том числе: обстановка петербургского кабинета и спальни из Царского Села; некоторые вещи и фамильные портреты из покинутой родовой усадьбы Тютчевых Овстуг.
В 1886 году в усадьбу была перевезена обстановка московского кабинета зятя Тютчева Ивана Сергеевича Аксакова.
В 1903 году в Мураново из имения Варварино были доставлены многие вещи дочери Тютчева Дарьи Федоровны.
С первых лет существования мурановского музея (открыт в августе 1920 года по просьбе семьи Тютчевых, понимавшей уникальное значение их родного Муранова как памятника культуры) его пожизненным хранителем и директором был Николай Иванович Тютчев (1876-1949), родной внук поэта. По воле судьбы и обстоятельств ему было предназначено превратить дом, где он родился, в музей. Небольшого роста, с умным интеллигентным лицом, с яркими голубовато-серыми глазами, прикрытыми пенсне, по отзывам современников, он отличался элегантностью и изысканностью во всех движениях. На руках носил массивные кольца, любил раскладывать пасьянс. Говорил мало, имел с годами устоявшиеся привычки. Ритуал играл очень большую роль в его жизни и жизни всего Муранова. При этом в нем не замечалось никакого барства, самодовольства или пренебрежения к окружающим. Фактически Николай Иванович являлся главой всей семьи и содержал ее в трудные послереволюционные и послевоенные годы. Он жил отдельно в музее на втором этаже, а семья во флигеле, куда он приходил обедать, ужинать, раскладывать пасьянс и слушать вечернее чтение 11.
Среди искусствоведов и коллекционеров Н.И.Тютчев получил широкую известность как большой знаток русского быта. Всю жизнь собирал фарфор, живопись, предметы быта, не особенно утруждая себя службой. Большую часть своей огромной уникальной коллекции он бескорыстно передал в экспозицию музея. Искусство и коллекционирование были главным его делом, а в советские годы стали его специальностью. Н.И.Тютчев на основе большого материала, накопленного поколениями нескольких семей, в той или иной мере связанных с Мураново, разработал основную экспозицию музея, рассказывающую о владельцах, гостях, родственниках и близких друзьях Муранова.
Большая гостиная стала прообразом красной гостиной петербургской квартиры Тютчевых. Зеленая гостиная вобрала часть знаменитого московского литературного салона Сушковых, сестры поэта Дарьи Ивановны. В кабинете Боратынского разместились фрагменты рабочего кабинета Ф.И.Тютчева. Экспозиция литературной - состоит из мебели Дарьи Федоровны Тютчевой, вывезенной из имения Варварино. Отдельную комнату занимает спальня Тютчева. В большой проходной комнате находится кабинет Ивана Сергеевича Аксакова: его рабочий стол, конторка, несколько книжных шкафов, стул, кушетка и пр. Полностью сохранена обстановка спальной комнаты Ольги Николаевны Тютчевой (Путяты), внучки Энгельгардта.
Николай Иванович до конца своих дней проживал в усадьбе. Как и его отец, похоронен в пределе домашней церкви на территории музея.
С 1949 по 1980 годы пост директора занимал правнук Тютчева, доктор филологических наук Кирилл Васильевич Пигарев.
В 1923 году в связи с 120-летием со дня рождения Ф.И.Тютчева его потомкам было предоставлено право пожизненного проживания во флигеле при музее. Потомкам Тютчевых-Пигаревых он принадлежит и поныне.
__________
1.Аксаков С.Т. Собр.соч.в 4-х тт. / Детские годы Багрова-внука. - т.1. М.1955. - С.359.
2.По воспоминаниям С.Т.Аксакова, его отец Тимофей Степанович, как только ему исполнилось шестнадцать лет, был отправлен родителем на военную службу. По протекции дяди М.М.Куроедова находился почти год бессменным ординарцем при Суворове до тех пор, пока тот оставался в Оренбургском крае вплоть до августа 1775 г. ( Кстати, в мае того же года великий полководец побывал в Уфе).
3.Данное свидетельство интересно нам вдвойне. И потому, что проясняет обстоятельства службы отца писателя. С другой стороны, характеризует самого Энгельгардта, как человека прямого, храброго, с чувством и мерой достоинства, а также как талантливого мемуариста.
- 1.Энгельгардт Л.Н. Записки (серия «Россия в мемуарах»). - М.: Новое литературное обозрение, 1997.- С.136-137.
5.Там же. - С. 138.
- Данный факт интересен с точки зрения детальной реконструкции культурно-исторического контекста уфимского периода Аксаковской семьи.
- Там же. - С.141.
8.Гудков Г.Ф., Гудкова З.И. С.Т.Аксакова. Семья и окружение. Краеведческие очерки. - Уфа. 1991. - С.235.
9.Долгополова С. В августе 1849 года. О приезде Н.В.Гоголя в Мураново.// Памятники Отечества: Мураново.- М. 2003.№ 58. - С.92.
10.Чагин Г.В.Родовое гнездо Тютчевых в русской культуре и литературе Х1Х века. - М. 1998. - С.209.
11.Пигарева Т. Хозяева и гости. Отрывки из воспоминаний.// Памятники Отечества. - С.140.
ИВАНОВА Г.О., ст. науч. сотрудник
Мемориального дома-музея С.Т.Аксакова